Граждане России просят Министерство здравоохранения рассмотреть возможность внесения в законодательство так называемого эмоционального донорства, при котором живым донором может быть не только кровный родственник, но и близкий друг или супруг.
В настоящее время в России трансплантации производятся только с использованием органов от генетических родственников, либо с использованием органов, изъятых у погибших. Однако в других странах мира существует так называемое эмоциональное донорство.
Петицию за подобное изменение закона о донорстве в России, размещенную на сайте Change.org, в первые дни поддержали более 60 тысяч человек, пишет газета «Коммерсантъ». В настоящее время число поддержавших ее превысило 77 тысяч человек.
Трансплантация органа
Создатель петиции — женщина, муж которой нуждается в пересадке почек. По ее словам, ожидание может продлиться до пяти лет. Между тем результаты анализов подтверждают ее тканевую совместимость с мужем, и она готова пожертвовать одну почку, однако закон не позволяет этого сделать.
В Минздраве журналистов заверили, что при поступлении петиция будет тщательно изучена, в том числе с привлечением экспертов. Однако опрошенные газетой специалисты высказали различные точки зрения на вопрос.
Некоторые считают, что для России проблема не является острой: по их оценке, средний срок ожидания донорского органа для, например, пересадки почки составляет примерно 2 года, тогда как в США он достигает 3-5 лет. Они придерживаются мнения, что разрешение эмоционального донорства не даст большого прироста числа донорских органов.
Законопроект, регулирующий донорство в России, был разработан Минздравом еще в 2014 году. С тех пор он корректировался, и сейчас находится на стадии внесении в Госдуму. Однако в нем отсутствует возможность эмоционального донорства. Как считает помощник министра здравоохранения России Ляля Габбасова, российское общество еще не готово к такому донорству.
Ляля Габбасова
Это мнение Габбасова высказывала в марте 2017 года. Тогда она подчеркнула, что для принятия подобных поправок следует быть абсолютно убежденными, что ситуации применения такого вида донорства «нет коррупционной составляющей, нет принуждения, важно доказать причастность и желание безвозмездно передать этот орган».
Любовь Храпылина
Побеседовать с «Полит.ру» о проблемах донорства в России и законе о нем согласилась Любовь Храпылина, профессор кафедры труда и социальной политики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы.
«Дискуссии о донорстве правомерны. Это тяжелая тема, которая затрагивает жизнь и качество жизни двух людей — в случае донорство от живого человека. Несомненно, качество жизни человека, у которого заберут орган, изменится. Хотя медицины доказывает, что емкость той же печени или почек так велика, что ничего особенного для человеческого организма, который лишиться части печени или одной почки, не произойдет, на деле кое-что все-таки произойдет, изменения будут.
И процент приживаемости, а также уровень качества жизни у того, кому пересадили донорский орган, не совсем утешительны. Жизнь это не так длительно, и оно не столь высокого качества, как хотелось бы. Но все-таки в большинстве случаев жизнь все равно продлевается и сохраняется. Так что здесь много не только этических вопросов,но многое вопросах чисто медицинских, связанных с опасением, не навредив ли мы такой процедурой здоровому человеку, донору. Так что в этих дискуссиях, на мой взгляд, каждая из сторон по-своему права.
До тех пор, пока медицина и сопряженные с ней науки в целом не дойдут до какого-то иного способа спасения жизни (например, путем использования искусственных органов, которые могли бы работать как здоровые органы человека, или путем какой-то адаптация органов животных), тема донорства не утратит актуальности. И когда это произойдет, мы не можем спрогнозировать. На науку вообще-то надо тратить деньги, и много денег. Должны создаваться научные центры, должна подключаться международная научная среда. Надо не обдумывать какие бы еще ввести санкции, а концентрировать усилия и достижения и заниматься совместными поисками решений в области трансплантологии, онкологии, других значимых проблем, связанных со здоровьем людей.
Если говорить о том, что каждый человек имеет право распоряжаться своим собственным здоровьем и, в том числе, решать вопрос о том, чтобы отдать какой-то свой орган для пересадки другому человеку, то, на мой взгляд, этот подход вполне правомерен. И кстати, в действующем российском законодательстве нет статей, четко запрещающих причинение вреда самому себе (если это не касается причинение вреда самому себе, чтобы избежать военной службы). Но для того, чтобы право человека принимать решение относительно своего здоровья более четко было определено для общественности, для профессионального медицинского сообщества и для судебного сообщества, конечно,в законе, который является базовым (а это закон о трансплантологии), все это надо очень четко уточнить.
У медиков есть право разъяснять ситуацию, в том числе возможные последствия для здоровья потенциального донора,чтобы он понимал, что он имеет определенные риски, и тоже подходил к этому здраво. Кроме того, не надо скрывать и в статистику о том, какие последствия в плане здоровья имеют те, кто участвовал в донорстве.Благородство благородство, но и калечить здорового человека не очень хорошо. Люди должны об этом знать и понимать свои риски. И запрещать что-либо в тех ситуациях, когда человек понимает и принимает свою ответственность, но хочет помочь близкому и дорогому для него человеку, все-таки неверно. Да, решение потенциального донора должна быть осознанным, с пониманием сути того, с чем может столкнуться в будущем в результате такой операции. Но это, с моей точки зрения, все-таки право человека — не оставит дорогого ему человека без помощи, если уже принято такое решение. Вот такая норма в законе должна быть, на мой взгляд.
Кстати говоря, уже сейчас в действующем законодательстве у нас можно найти подтверждение того, что это нормальный подход.
И хотелось бы затронуть вот еще какой вопрос: о длительности очередей на трансплантацию. Чтобы там не говорили о том, что у нас эти очереди недлинные, для человека, который ждет пересадки органа, это всегда долго. Качество жизни того человека, у которого нет другой перспективы жить, кроме как получив замену органа, в период ожидания только ухудшается. Ухудшается и его здоровье, и каждый день промедления — это катастрофа не только для того органа, который нужно заменять, но и остальных систем организма. Так что эти очереди всегда долгие. И, безусловно, эту ситуацию надо улучшать.
Работа городской клинической больницы №67 им. Л.Ворохобова
И еще нужно законодательно определить закрепление разных моментов, обеспечивающих отсутствие принуждения. Принуждение к такому донорству или неуважение к мнению людей все родственники умерли и посмертно смогли стать донорами, должно быть жестко пересекаемый через закон. Потому что достаточно велика вероятность столкнуться с такого рода принуждением, если мы ведем такую законодательную статью об эмоциональном донорстве. Общество не обладает высокой нравственностью, передам страхом перед богом или какими-то иными высшими соображениями, и существует отдельно иллюзий и целые их организации, которые умудряются наладить поставки органов на коммерческой основе. Конечно, без силового давления и наказания это пресечь не удастся.
Кроме того, процесс изъятия органов у умерших людей не настолько наложен, чтобы мы точно могли сказать, что в этой области нельзя усилить поддержку донорство. Работа у нас в этом плане поставлено на мой взгляд очень плохо. Там много предрассудков, предубеждение, у них есть не до конца осознанное, но довольно твердые религиозные представления. А любая профилактическая работа и любые разъяснительные действия требует очень серьезного внимания, а также очень серьезных средств, поступающих через государственные программы.Это уже потом можно мечтать, чтобы подтянуться благотворители или случится еще что-то такое хорошее. Государственный уровень должен заботиться о разных направлениях, связанных с тем, чтобы донорство получило ускорение темпа в помощи больным.
Что такое «обработка общественного сознания» — в хорошем смысле? Это примеры, которые должны быть в художественных образах, в фильмах; примеры, связанные с воздействием на эмоциональном воспитательном фоне, и способные повлиять на людей. Дать им понимание, что это очень хорошее дело — помогать другим, попавшим в беду, даже таким способом. Вообще у нас программ здоровья очень много: на всех телеканалах ведутся тематические передачи.
Итак, подытоживая, уточню свою позицию: развитие донорства в разных проявлениях, в том числе от разных субъектов, необходимо упорядочить. Необходимо закрепить это законодательно — ввести соответствующую статью, разрешающую эмоциональное донорство или по крайней мере не дающую основания считаешь, что оно запрещено. И в государственную программу надо ввести такое направление, как усиление поисков научных достижений и научно обоснованных способов в области трансплантологии, причем срок ее исполнения назначить не на какой-то там 2030 или 2045 год, тогда тот, кто ее предлагал, сам уже жить не будет. Не нужно выделение на проведение этих научных работ и создание соответствующих научных школ серьезных денег.
И, безусловно, нужно развитие отечественной трансплантологии. Речь идет и о создании оборудования и подготовки кадров, и так далее. Очень огорчает, что мы активно поддерживаем зарубежные клиники, зарубежных специалистов, направляя туда пациентов из России. Да еще и каждый день рассказывая по российским телеканалам, что такие-то дети непременно умрут, если для них нельзя провести операцию. При этом мы забываем, что отечественная трансплантология достаточно высокого уровня. Значит, надо поддерживать все лучшее, чтобы она развивалась и получала такой импульс искать решение этих вопросов и какие-то новые технологии.
А дискутировать до бесконечности, кто будет донором, как будет донором, нет смысла. На мой взгляд, это человек, который свое решение принял, а медицинские специалисты ему разъяснили (возможно, тут надо подключать психологов) эти риски. И он не отказывается от своего решения. Ну, будем его решению уважать», — сказала Любовь Храпылина .
Пока вопросы донорства в России регулируются нормативами, принятыми еще в 1992 году.
Дискуссии о донорстве правомерны. Это тяжелая тема, которая затрагивает жизнь и качество жизни двух людей — в случае донорство от живого человека. Несомненно, качество жизни человека, у которого заберут орган, изменится. Хотя медицины доказывает, что емкость той же печени или почек так велика, что ничего особенного для человеческого организма, который лишиться части печени или одной почки, не произойдет, на деле кое-что все-таки произойдет, изменения будут.
И процент приживаемости, а также уровень качества жизни у того, кому пересадили донорский орган, не совсем утешительны. Жизнь это не так длительно, и оно не столь высокого качества, как хотелось бы. Но все-таки в большинстве случаев жизнь все равно продлевается и сохраняется. Так что здесь много не только этических вопросов,но многое вопросах чисто медицинских, связанных с опасением, не навредив ли мы такой процедурой здоровому человеку, донору. Так что в этих дискуссиях, на мой взгляд, каждая из сторон по-своему права.
До тех пор, пока медицина и сопряженные с ней науки в целом не дойдут до какого-то иного способа спасения жизни (например, путем использования искусственных органов, которые могли бы работать как здоровые органы человека, или путем какой-то адаптация органов животных), тема донорства не утратит актуальности. И когда это произойдет, мы не можем спрогнозировать. На науку вообще-то надо тратить деньги, и много денег. Должны создаваться научные центры, должна подключаться международная научная среда. Надо не обдумывать какие бы еще ввести санкции, а концентрировать усилия и достижения и заниматься совместными поисками решений в области трансплантологии, онкологии, других значимых проблем, связанных со здоровьем людей.
Если говорить о том, что каждый человек имеет право распоряжаться своим собственным здоровьем и, в том числе, решать вопрос о том, чтобы отдать какой-то свой орган для пересадки другому человеку, то, на мой взгляд, этот подход вполне правомерен. И кстати, в действующем российском законодательстве нет статей, четко запрещающих причинение вреда самому себе (если это не касается причинение вреда самому себе, чтобы избежать военной службы). Но для того, чтобы право человека принимать решение относительно своего здоровья более четко было определено для общественности, для профессионального медицинского сообщества и для судебного сообщества, конечно,в законе, который является базовым (а это закон о трансплантологии), все это надо очень четко уточнить.
У медиков есть право разъяснять ситуацию, в том числе возможные последствия для здоровья потенциального донора,чтобы он понимал, что он имеет определенные риски, и тоже подходил к этому здраво. Кроме того, не надо скрывать и в статистику о том, какие последствия в плане здоровья имеют те, кто участвовал в донорстве.Благородство благородство, но и калечить здорового человека не очень хорошо. Люди должны об этом знать и понимать свои риски. И запрещать что-либо в тех ситуациях, когда человек понимает и принимает свою ответственность, но хочет помочь близкому и дорогому для него человеку, все-таки неверно. Да, решение потенциального донора должна быть осознанным, с пониманием сути того, с чем может столкнуться в будущем в результате такой операции. Но это, с моей точки зрения, все-таки право человека — не оставит дорогого ему человека без помощи, если уже принято такое решение. Вот такая норма в законе должна быть, на мой взгляд.
Кстати говоря, уже сейчас в действующем законодательстве у нас можно найти подтверждение того, что это нормальный подход.
И хотелось бы затронуть вот еще какой вопрос: о длительности очередей на трансплантацию. Чтобы там не говорили о том, что у нас эти очереди недлинные, для человека, который ждет пересадки органа, это всегда долго. Качество жизни того человека, у которого нет другой перспективы жить, кроме как получив замену органа, в период ожидания только ухудшается. Ухудшается и его здоровье, и каждый день промедления — это катастрофа не только для того органа, который нужно заменять, но и остальных систем организма. Так что эти очереди всегда долгие. И, безусловно, эту ситуацию надо улучшать.
И ещё нужно законодательно определить закрепление разных моментов, обеспечивающих отсутствие принуждения. Принуждение к такому донорству или неуважение к мнению людей все родственники умерли и посмертно смогли стать донорами, должно быть жестко пересекаемый через закон. Потому что достаточно велика вероятность столкнуться с такого рода принуждением, если мы ведем такую законодательную статью об эмоциональном донорстве. Общество не обладает высокой нравственностью, передам страхом перед богом или какими-то иными высшими соображениями, и существует отдельно иллюзий и целые их организации, которые умудряются наладить поставки органов на коммерческой основе. Конечно, без силового давления и наказания это пресечь не удастся.
Кроме того, процесс изъятия органов у умерших людей не настолько наложен, чтобы мы точно могли сказать, что в этой области нельзя усилить поддержку донорство. Работа у нас в этом плане поставлено на мой взгляд очень плохо. Там много предрассудков, предубеждение, у них есть не до конца осознанное, но довольно твердые религиозные представления. А любая профилактическая работа и любые разъяснительные действия требует очень серьезного внимания, а также очень серьезных средств, поступающих через государственные программы.Это уже потом можно мечтать, чтобы подтянуться благотворители или случится еще что-то такое хорошее. Государственный уровень должен заботиться о разных направлениях, связанных с тем, чтобы донорство получило ускорение темпа в помощи больным.
Что такое «обработка общественного сознания» — в хорошем смысле? Это примеры, которые должны быть в художественных образах, в фильмах; примеры, связанные с воздействием на эмоциональном воспитательном фоне, и способные повлиять на людей. Дать им понимание, что это очень хорошее дело — помогать другим, попавшим в беду, даже таким способом. Вообще у нас программ здоровья очень много: на всех телеканалах ведутся тематические передачи.
Хирургия
Итак, подытоживая, уточню свою позицию: развитие донорства в разных проявлениях, в том числе от разных субъектов, необходимо упорядочить. Необходимо закрепить это законодательно — ввести соответствующую статью, разрешающую эмоциональное донорство или по крайней мере не дающую основания считаешь, что оно запрещено. И в государственную программу надо ввести такое направление, как усиление поисков научных достижений и научно обоснованных способов в области трансплантологии, причем срок ее исполнения назначить не на какой-то там 2030 или 2045 год, тогда тот, кто ее предлагал, сам уже жить не будет. Не нужно выделение на проведение этих научных работ и создание соответствующих научных школ серьезных денег.
И, безусловно, нужно развитие отечественной трансплантологии. Речь идет и о создании оборудования и подготовки кадров, и так далее. Очень огорчает, что мы активно поддерживаем зарубежные клиники, зарубежных специалистов, направляя туда пациентов из России. Да еще и каждый день рассказывая по российским телеканалам, что такие-то дети непременно умрут, если для них нельзя провести операцию. При этом мы забываем, что отечественная трансплантология достаточно высокого уровня. Значит, надо поддерживать все лучшее, чтобы она развивалась и получала такой импульс искать решение этих вопросов и какие-то новые технологии.
А дискутировать до бесконечности, кто будет донором, как будет донором, нет смысла. На мой взгляд, это человек, который свое решение принял, а медицинские специалисты ему разъяснили (возможно, тут надо подключать психологов) эти риски. И он не отказывается от своего решения. Ну, будем его решению уважать.
